Глава 3

[Wyo]

Название: Зона 13
Автор: Энелин
Фендом: original
Бета: нет
Жанр: яой, ангаст.
Рейтинг: NC-17
Пейринг: заключенные
Состояние: в процессе.
Размещение: с моего разрешения (желательно)
Предупреждение: ненормативная лексика, насилие.
От автора: захотелось мне чего-нибудь необычного. Не спешите кричать, что тюрьма так не выглядит, особенно для смертников. Ибо моя больная фантазия пошла в разнос и создала нечто альтернативное и несовместимое с существующей реальностью.
Слабонервным, беременным и прочей нечисти убедительная просьба не беспокоить.
Тем, кто рискнул прочитать – читать каждое слово (рискуете что-то упустить).

Звук капающей воды.
«Изолятор. Странно, почему не в карцер. Разве есть какое-то различие в этих словах, кроме того, что они из разных языков? Никогда раньше об этом не задумывался.
Изолятор. Что такого страшного может там произойти? Я хочу выжить… у меня в запасе три недели, и я должен еще кое-что сделать»
Звук капающей воды.
«Где я сейчас? Холодно. Пальцы на руках совсем замерзли. Может, стоит открыть глаза и подняться с пола?»
Звук капающей воды.
«И какого черта здесь капает. Главное, что и где?»
Мысли Тринадцатого.

Глава 3. Воспитательные меры

И где я оказался после всего?
Со мной всегда так. Сначала делаю, а потом размышляю над «прошлым». Вот и тогда, приняв сидячее положение на холодном полу, я пытался понять, что подтолкнуло меня ввязаться в драку. На ум ничего не приходило, и тогда я рискнул открыть глаза.
Как описать то, что я увидел?
Темнота. Ни единого намека на свет. И даже глаза не в состоянии привыкнуть, чтобы зацепиться хоть за какие-то очертания помещения.
Понять, что и где находится невозможно...
Протянуть вперед руку, и упереться в холодную шершавую стену – было поистине нелегким испытанием. От смутного понимания того, где я, хочется кричать. Опираясь на стену, умудряюсь встать на ноги. Три сплошных стены на расстоянии чуть больше двух метров друг от друга без единого намека на дверь. Впечатление, что я попал в один из фильмов ужасов, где второстепенных героев просто-напросто замуровывают в подвале и таким образом избавляются от лишних персонажей.
Когда рука наткнулась на металлическую дверь, становится легче, но не надолго.
Резкий запах сырости и еще чего-то… чего-то явно неживого бьет в нос.
Пальцы рук мерзнут, и чтобы их согреть прикладываю к щекам.
Безумно хочется пить. Хотя бы несколько капель воды. В горле пересохло и как назло звук капающей воды за пределами помещения становится громче и назойливее.
Темнота давит, стены слишком близко. Никогда не думал, что у меня клаустрофобия. Опускаюсь на пол, впервые хочется плакать. Но вместо этого начинаю улыбаться, а из горла вырывается тихий смех.
Смех усиливается.
Кажется, я долго и беспричинно смеялся. Пока по щекам не побежали слезы, а сил смеяться больше не осталось. Я мог только всхлипывать.
Чуть позже пришло осознание того, что я выглядел как истеричка. Хорошо, что никто не видел. Вытерев рукавом размазанные по лицу слезы и сопли, я шмыгнул носом и успокоился.
«Я мужик. Я не должен плакать. Я не сломаюсь» - бессмысленно повторяя в уме одни и те же фразы. А толку от них ноль.
Примерно таким было мое состояние на протяжении нескольких часов.

Долго ли я здесь был? Сложно сказать. Мыслить более-менее адекватно я начал, когда услышал шаги за дверью. Сперва я хотел отнести это все к галлюцинациям. Но с учетом того, что звук становился громче, я сделал вывод, что кто-то приближается.
Из-за двери отчетливо донеслись возня и шуршание. Тщетные попытки подобрать ключ к замку. И вот - щелчок. Дверь со скрипом открылась и в комнату ворвался слепящий поток света.

Мои руки автоматически потянулись к глазам.
- Встать, - прогремел у меня над головой мужской голос.
Так обычно отдают приказы, а за неповиновение наказывают. Я поднялся, прикрываясь одной рукой от света.
- Лицом к стене! Руки за спину!
Я мог только послушно исполнять приказы. Не идти же с голыми руками против человека с оружием. И надеялся я на скорый выход из изолятора.
На моих руках защелкнулись наручники, и рука охранника крепко сжала плечо.
- Что засранец, возомнил себя Богом? Решил, что можешь вершить правосудие сам? Кто, по-твоему, здесь главный?
«Я не должен вести себя вызывающе. Я и так уже отличился. Молчать и послушно кивать» - повторял я сам себе, но и тут я успел просчитаться.
- Отвечай, когда тебя спрашивают! – взревел охранник и через секунду я почувствовал резкую боль в ногах.
Удар резиновой дубинки пришелся по ногам. Падая на пол, я прочесал плечом по стене, и только это спасло мой нос от стремительно приближающегося пола.
- Ну что может теперь, ответишь?
Тишина. Звук капающей воды. Мой озлобленный взгляд, кажется, все происходило как при замедленной съемке. Глухое постукивание дубинки по ладони, прямо перед моими глазами.
- Встать! – выпрямившись, приказал охранник.
Опираясь плечом о стену, я поднялся. Как бы я не старался вести себя спокойно, все было без толку. Каждый мой жест, каждое движение раздражало человека передо мной.
- Кто здесь главный? – тот же вопрос и снова тишина.
Удар в солнечное сплетение, заставил согнуться пополам и подавиться воздухом.
- Смотреть в глаза! Кто здесь главный?
- Ты, - с трудом выдохнул я.
- Обращаться ко мне на Вы, - слабый удар по лицу. - Что мразь, нравится, когда тебя унижают? Так я тебе это устрою.
Не успел я прийти в себя, как следующий удар пришел по спине.
Остальное я помню смутно. Быстро спущенные до колен штаны, пальцы впивающиеся в кожу и резкое вторжение резиновой дубинки.
Мой крик, соленный вкус крови на губах. Жуткая боль и ехидный голос, отпускающий комментарии на мой счет.
- Кричи, сколько влезет… никто не услышит.
Резкие толчки резиновой дубинки. Слезы, бегущие по щекам. Тщетные попытки вырваться и убежать. И снова мой душераздирающий крик. Провал.

А дальше короткие фрагменты уплывающей реальности.
- Мария, убьет тебя, когда узнает.
- С чего ты взял?
- Кажется, с недавних пор этот парень у нее в любимчиках.
- Уверен?
- Да.
- Хреново. Помоги мне, надо оттащить его в мед. пункт, что ли. Пока Мария не вернулась.
Дрожь. Чьи-то руки, подхватывающие мое тело. Возмущенные голоса, доносящиеся от куда-то стороны. Тошнота. Рвотная масса с красными сгустками крови.
- Хорошо ты его отделал.
- Молчи уже.
Снова провал.

Лампочка похожая на солнце.
И сон, очень похожий на реальность. А может, это было воспоминание из детства. Зеленая поляна, вокруг лес и теплый ветерок покачивает верхушки деревьев. Кукушка отсчитывает чужие годы жизни. Белые облака медленно плыву над головой. Так и должно быть. Это и есть спокойствие. Рядом с моим ухом раздается звонкий смех сестры.
- Угадай кто? – и теплые ладошки закрывают глаза.
Она делает это с самого детства. Именно в тот момент, когда мы одни и никого больше нет. Нарочно называю чужие женские имена. Сначала она смеется и наигранно возмущается. Но со временем эта игра надоедает ей, и она убирает ладошки от моего лица.
- Всегда ты так. Вечно издеваешься надо мной, - возмущается она и отходит от меня.
Теперь она обижена, и я должен играть роль доброго старшего брата, оберегающего свою сестренку. Догоняю ее, заключаю в кольцо моих рук. Она даже не вырывается, ей нравится чувствовать себя защищенной.
- Ты же моя любимая сестричка, - ласково говорю ей. – Как я могу над тобой издеваться?
- Правда? – большие наивные глаза смотрят мне прямо в душу. – Обещай, что ты будешь меня защищать.
- Буду. Никому не дам тебя в обиду.
- Правда?
- Обещаю, - крепче прижимаю ее к себе, закрываю глаза и глажу по волосам.
Голос кукушки замолкает, и ее место занимают чужие людские голоса. Шепот, леденящий кожу. Осуждающий за содеянное.
- Ты не смог, - голос моей сестры звучит как приговор на суде.
Открываю глаза, но ее рядом нет.
- Ты не сдержал обещание, - холодные пальцы закрывают мои глаза, и раздается тихий смешок. – Угадай кто?
Резко разворачиваюсь. Передо мной моя сестра. Глаза белые, одежда изорвана. На руках и ногах порезы и ссадины. А губы дрожат, словно она сейчас заплачет.
- Ты не защитил меня. Они обидели меня, а где был ты?
По ее щекам бегут слезы. На шее отметины синяков от чужих пальцев, по ногам бежит кровь. Тяжело видеть ее в таком состоянии.
- Ненавижу тебя, - она словно плюет мне в лицо. - Что ты сделал? Зачем? Разве кому-то от этого стало легче?
Хватаюсь за голову и опускаюсь на колени. Бессвязно шепчу, прошу прошения.
- Тише, все будет хорошо, - Мария обнимает меня.
- Прости, я не хотел. Я не смог…
- Все наладится, - она что-то шепчет, но голос ее теряется, и сон уходит прочь.

«Не хочу, чтобы Мария узнала. Зачем этой милой старушке знать такое» - первая мысль, посетившая меня, когда я пришел в сознание.
К руке подведена какая-то длинная трубка. Все тело болит. Неприятное, саднящее ощущение в заднице. Шевелиться без боли может только шея. Неутешительно.
«Будет ли такой день за этот жалкий месяц, когда я проснусь целым?»
Поворот головы вправо и перед глазами возникает образ старушки. Именно, то чего я боялся. Глаза прикрыты, дыхание ровное. На первый взгляд, кажется, что она спит. Но проходит несколько секунд и она внезапно открывает глаза. Смотрит на меня пристально и спокойно. Словно я не в тюрьме сейчас, а дома в своей кровати, а рядом со мной моя мать.
- Наконец-таки очнулся, мой мальчик, - голос ласковый, мягкий.
На ней нет привычного медицинского халата. Вместо этого строгий костюм. Волосы собраны наверх. В руках зажаты очки в толстой роговой оправе. Я попытался пошевелиться, но по всему телу пронеслась неприятная волна боли. Отчего я поморщился.
- Ни на день оставить их нельзя. Стоит только отвернуться, как они сразу устраивают бардак, – комментарий сказанный скорее для успокоения своей совести.
И почему именно она? Она напоминает мне мать. Именно ту женщину, которой она была, до того как мне исполнилось девять. А потом она пропала. Сбежала черт знает куда, оставив на прощанье, пустую квартиру.
Тогда пришлось туго. Сестре едва исполнилось три года. А отец работал как проклятый, ради того чтобы прокормить семью.
Она коснулась теплой ладошкой моего лба и замерла, словно прислушиваясь к своим ощущениям.
- Температуры нет. Кости, слава Богу, целы. Остальное само собой заживет. Завтра вернешься в камеру. Думаю там есть, кому за тобой проследить. А сейчас, - ее пальцы больно впились в мой подбородок. – Расскажи, кто это был.
Качаю головой. Нет, у меня желания говорить об этом, а тем более вспоминать. Мария пресекает свои попытки выяснить правду.
- Хорошо, - со скрытой злобой говорит она и убирает руку. – Поскольку это моя вина, то я исполню одно твое желание.
О чем она? Какая вина? Какое желание?
- Чего ты хочешь? Конечно в пределах разумного. Одно желание. Что-нибудь материальное и несильно броское.
- Очки…
- Хорошо, - она улыбнулась и после этого ушла.

В камеру я вернулся вечером следующего дня.
Двухуровневая кровать, маленькая тумбочка, прибитая намертво к полу, сортир в углу – знакомое настолько, что хочется сказать «наконец-то я дома». Хоть и провел я здесь недолго, но камера оказалась более-менее спокойным местом. Особенно в сравнении с карцером и изолятором.
На нижней койке лежит книга. Главное, что она осталась на месте и скоро у меня будут очки. Прижимаю книгу к груди и поворачиваюсь к миру спиной. Не хочу никого видеть.
Плеча касается чужая рука.
- Тринадцатый, как ты? Я уже думал, что ты никогда не вернешься. Прошло пять дней с того момента как тебя утащили в изолятор.
Поворачиваюсь к нему лицом. Наверное, вид у меня как у побитой собаки. Но разве это имеет значение. Молчу и просто наблюдаю за его действиями.
- Знаешь, я не хотел. Понимаешь, если бы тогда…
Никогда раньше он столько не говорил. Прорвало что ли?
Хотя, если подумать он пытался со мной заговорить, но я все время его останавливал.
Взгляд останавливается на его губах. Сколько можно меня грузить… я ведь даже не слушаю его. Интересно, если с девушками такое срабатывает, получится ли на парне этот трюк. И как он отреагирует? Убьет сразу или просто покалечит?
Схватить рукой за воротник рубашки и притянуть к себе. На несколько секунд прижаться губами к его губам и, не давая времени на размышления отпустить.
- Что это? – прошептал он и залился краской.
Забавный у него был вид. По крайней мере, мне удалось остановить этот нескончаемый словесный понос.
- Дай поспать. И не зови меня «Тринадцатым».
Он замолчал. Заговорить снова он даже не пытался. Некоторое время он молча стоял. Пытался что-то понять… а может решал вопрос о дальнейшем моем пребывании на этом свете.
В итоге – бессонная ночь была мне обеспечена.